"Моя парусная биография"

'Если в безветрии парус повис, А это тебя не трогает,
Если ты равнодушен и тих
Перед дальней дорогою,
И если ты перед шквалом дрожишь...
Кто за это в ответе?
Ты сам!
Ты не понял, что жить
Тем лучше, чем крепче ветер!'

Первая парусная практика 1996 года в 'Каравелле' запомнилась мне навсегда. А особенно первый выход. Тогда, в свои 10 лет оказавшись на базе, я ещё не понимала ровным счетом ничего из того, что происходило вокруг. Всюду носились совершенно незнакомые мальчишки и девчонки. Также носились и инструкторы. Мне сообщили, что ходить я буду на 'Джиме', и что моего рулевого зовут Сережа Новгородов. На этом общение со мной было закончено. Я осталась стоять на месте, как вкопанная, хлопая глазами, и продолжая ничего не понимать. Пробегавшая в это время мимо меня Сашка Долинова, быстро пробормотала что-то вроде 'Иди, вооружай яхту. Что ты тут стоишь?' В том-то и дело: я сама не знала: что? Потом Сашка еще несколько раз намекала мне, что в данный момент я не занимаюсь ничем, следовательно, балду пинаю, и неплохо было бы пойти вооружаться. Я была в недоумении: что такое 'вооружаться', для чего и зачем? Но пока я об этом думала, кто-то схватил меня за руку и поволок к незнакомой личности - 'Джиму'. Я не помню, каким он мне показался - то ли громоздким и неуклюжим. То ли необычайным красавцем. Зато я прекрасно помню, как он рассекал своим форштевнем волны ВИЗа, как крутился на поворотах, но никогда не килялся, какой бы ветер не был. Первый выход до сих пор мне кажется необыкновенно долгим. Ветерок в тот день был неслабым, температура воздуха не лучше. А это означает, что волны и брызги тоже не отличались своим теплом. Уже через полчаса я стала мокрой с головы до ног. Вскоре на моих глазах кильнулся 'Пионер'. Его экипаж бултыхался в ледяной воде в надутых оранжевых жилетах, но несмотря на это, кто-то боялся утонуть, восклицая, что не умеет плавать. Пол экипажа переправили к нам на 'Джим', остальных прихватила с собой моторка (предварительно поставив 'Пионер'). Какое на меня это произвело впечатление говорить не стоит. Но через 40 минут после киляния 'Пионера', я дрожащим от холода голосом спросила как можно вежливее: 'Извините, а мы скоро пойдем к пирсу?' В ответ я услышала ехидное: 'Еще немного, потерпи'. 'Немного' оказалось, чуть больше часа. С того момента я зареклась задавать такие дурацкие вопросы. Первую практику я не окончила - ее прервала моя любимая бабушка. На практике 1997 меня не было совсем. Но я появилась в 98-м. Я уже понимала побольше, чем в 96-м. В первый же день я вязала 'восьмерку', 'беседку' и 'кровавый', и думала, почему мой рулевой, Миша Колчин не снимает с мачты слаблинь. Потом я, конечно, узнала почему. Теперь я ходила на яхте 'Чип' - легоньком одномачтовом 'штурмане', и управляла стакселем. В эту практику мы так ни разу и не кильнулись, хотя ветерок тем летом был будь здоров. В то лето сломали мачты 'Пеленг' и 'Тропик', 'Румб' ушел куда-то в заросли кустов. По ВИЗу плавал спасательный жилет матроса Юрки - и бедные измученные инструкторы думали, что мальчик утонул. Мачта 'Пеленга' упала прямо на голову Гале Суслопаровой. Сплошная беготня и суматоха была в тот штормовой денек. А еще были гонки! Какого только ветра не было! Мы засыпали в штиль, и ни минуты не сидели на месте в шквал. Использовали любой шанс, чтобы обойти соперника. Результат налицо - третье место. За гонками рулевых последовали стажерские гонки. На них мы заняли, кажется, седьмое место. А в конце практики я впервые села на руль. Я не крутила поворотов, просто шла по прямой. Но это ничего не меняло. Просто я чувствовала, что управляю ЦЕЛОЙ яхтой. А это уже что-то... Что значит управлять яхтой с поворотами, я узнала в 99 и 2002 годах. Красиво я тогда походила! Как-то во время стажерских гонок я огибала буек 6 раз! Вот радости-то было, когда на седьмом дубле я все-таки его обогнула. А еще было очень смешно, когда я врезалась в моторку. Наблюдавшие за мной с берега, долго по этому поводу веселились. Нельзя забыть и учебные киляния. Три могучих командира играли роль шквала. Они залезали в яхту и кренили ее. А я прыгала на шверте, пытаясь поставить яхту на ровный киль, а потом очень долго не могла забраться обратно. О, плаванье наперегонки в жилетах! Не забыть мне вас! Попав в первую группу. Я старалась грести всеми руками и ногами - лишь бы не прийти последней... Но самым любимым нашим развлечением во время невыносимого и ненавистного штиля навсегда останутся абордажные бои! В преддверии боев, по пирсу носится вся флотилия в поисках любой посудины, из которой можно кого-нибудь поливать водой. А когда уже на воде дается команда о начале 'обстрела', вопли, улюлюканья и визги, наполняют весь ВИЗ. Ах, несчастные рыбаки, уснувшие со своими удочками! А какие мы мокрые от абордажных боев! Прямо хоть выжимай и вешай сушиться на веревку! А после практики - палаточный лагерь на неделю. С жуткими визовскими комарами, с так 'обожаемыми' всеми вахтами, и песнями под гитару. И еще кучей всего интересного. И это интересное каждый год разное. И почувствовать атмосферу можно, только побывав там. И все-таки практика это здорово. Даже несмотря на все трудности - бесконечные ремонты, киляния, споры. Но разве бывает что-то без трудностей? Особенно романтика. Все, кто были когда-то в 'Каравелле', не забывают ее. Ветераны, даже уйдя из отряда, все равно приходят на базу: хоть немного походить, вспомнить поворотик-другой, подышать ветром. Ветер - самое главное! Новички его боятся, старики любят. Но и те, и другие не могут без него жить.